Договор — продолжение
Не получив от трактирщика ничего, кроме того, что я уже знал, я вышел из трактира. Едва я ступил за его порог и сошел с крыльца, как мои ноги увязли в грязи и… «конском навозе» — тут же подсказало подсознание. Я тут же прыжком вернулся на нижнюю ступеньку крыльца и начал оценивать ущерб ботинкам. К счастью, немного потоптавшись, мне удалось стряхнуть хотя бы некоторую часть грязи и дерьма.
Я снова спустился на землю, на этот раз внимательно смотря под ноги. Передо мной были два углубления в земле, идущие параллельно друг другу. «Дорога». По правую сторону от крыльца трактира стояло три лошади, по левую находился загон с несколькими овцами — уже смеркалось, и пастух пригнал их домой. В стороне, дальше по дороге, стояло несколько домов. Из труб двух уже потихоньку начинал идти дым.
Я вышел на дорогу и не спеша пошел в сторону деревни.
Деревня оказалась маленькой — всего пять домов, поставленных какой где, а в центре небольшой колодец посреди травы и грязи. В четырех домах уже стали появляться огоньки лучин и свечей, зажигаться печи. Пятый же, стоявший дальше всех от колодца, так и остался темен.
Я подошел к колодцу, опустил ведро, привязанное к валу, достал обратно тяжелое, полное чистой воды. Поставил на высокий каменный борт и, аккуратно наклоняя его и приседая, отпил.
Огоньки в домах стали ярче и, наконец, в пятом доме тоже появился огонек. Я пошел в его сторону. Один огонек начал двигаться и вскоре вышел за порог дома, освещая слабым светом два весьма немолодых лица. Медленно, пытаясь что-то разглядеть при свете свечи, они прошли за дом и скрылись там. От трав и земли под ногами веяло дневной жарой и самый воздух практически звенел от жары. Я сунул руку в карман бридж под складками серого дорожного плаща, нащупал в кармане бумажку и пошел чуть быстрее. У этих двоих две коровы, бык и пара свиней. Пока с ними управятся, пройдет около часа, но надо еще успеть уехать отсюда. Уехать и никогда не возвращаться.
Массивная деревянная дверь поддалась без скрипа, но девушка все равно заметила. Тихо поздоровалась, предложила вчерашнего молока. Пока она его доставала, я присел на лавку возле окна и взглянул на сумеречное небо. Все темнее. Скоро появятся первые звезды.
Я отпил из поданной крынки немного молока, вытер безусые губы и отдал девушке. Она тут же пошла возвращать молоко на место, а я пошел следом, доставая из-за пазухи нож.
Когда девушка уже лежала на полу в медленно расползающейся луже крови, я подошел к столу, на котором стояла свечка, и взглянул на бумажку. «Девушка. На днях выходит замуж. Дальний от колодца дом.» Я положил бумажку на стол и задул свечу. Тихо вышел на улицу и пошел к колодцу. Достал ведро воды, отпил, не поднимая ведро с каменного борта.
В следующее мгновение я уже лежал в холодной грязи возле колодца. Звезд было не видно — небо заволокло тучами и сверх медленно падал первый в этом году снег. Стало гораздо холоднее, поэтому я быстро пошел в сторону трактира, где спросил у хозяина про дальний от колодца дом.
«А, этот старый дом. Несколько лет назад, когда трактиром управлял еще мой батя, там жила семья. Три человека, скотина, все как у людей. И однажды, как раз в ночь перед тем, как их девчонке выходить замуж, ее и прирезали. Вскоре ее семья тоже протянула ноги, но уже сами. Вот с тех пор там-то никто и не живет. Боятся, что девчонка-то призраком стала и никуда не ушла.»
«Как это — призраком стала?»
«Ну, поговаривают, что из того дома, особенно летними жаркими ночами, слышен вой, да такой, что вся деревня спать не могет. У нас-то, к счастью, ничегошеньки не слышно, тока ветер завывает.»
Я поблагодарил его и, взяв свечку, пошел обратно в свою комнату. Лег на соломенную кровать, полную всякой живности и стал смотреть в потолок, прислушиваясь к завываниям ветра снаружи. И все в этом ветре мне чудился человеческий крик.