Русская рулетка
У моей семьи, семьи Коняшевых, долгая история. Она начинается с Наполеона. Конечно, на самом деле начинается она гораздо раньше, но никто не любит вспоминать о более ранних годах. Наша история начинается в 1812 году, когда моему далекому предку, Василию Коняшеву, Император пожаловал дворянский чин за боевые заслуги.
Мы всегда были семьей военных. Сейчас даже женщина или девушка должна отслужить в армии, чтобы по-настоящему влиться в нашу семью. Такие традиции. И есть еще одна традиция. Мы о ней никогда никому постороннему не говорим.
Когда мне было пять лет, я спустился в подвал. Там было пусто, электричества не было — отключили из-за обрыва электропередач. Я шел с зажженной свечой — фонарики все сдохли. Спустился по узкой темной лестнице в прохладный сухой мрак. Здесь было темно, как в бочке, и сухо, как на пороховом складе. Свечка едва смогла осветить большой стол вдалеке и несколько витрин у стены. Первым делом я подошел к витринам — они ближе, да и столов везде хватает. В витринах я нашел орден Святого Георгия, принадлежащий Василию Коняшеву, небольшую золотую монетку, парадную шпагу — вещи, принадлежащие моим предкам.
Поняв, что в витринах нет ничего интересного, я прошел к столу — может он чем-то меня удивит. Он был очень чистый, несмотря на то, что находился в подвале, дубовый, столешница отделана зеленым бархатом. Поставив на него свечку, я стал рыться в ящиках. В основном там были документы, биографии, автобиографии — бумаги из прошлого. Я взял одну автобиографию, положил на столешницу и стал листать. Но не забывайте, что мне было пять лет, так что ничего интересного я там не нашел. Закрыв автобиографию, я заметил в неровном свете свечи несколько мелких пятен на зеленой ткани. В самом нижнем ящике я нашел блестящий кольт и несколько патронов к нему. Немного повертев в руках кольт, рассмотрев его со всех сторон в дрожащем свете свечи, я положил его обратно в ящик, взял свечу и ушел, тихо и плотно притворив дверь.
Одним вечером к нам пришли гости. Было шумно, все рассказывали друг другу анекдоты в водочном угаре, и все было весело и хорошо, пока снаружи не началась буря. Ее никто, кроме меня не заметил — все были слишком увлечены застольем. Телевизор шумел, все перекрикивали футбольный матч, который отец забыл выключить. И в один момент все погасло. Телевизору надоело, что его никто не смотрит, а люстра на потолке решила составить ему компанию. Пьяные гости тут же всполошились — ни стопок, ни закуски ведь не видно. Весь поток брани и мата, а также переворачивания пустой посуды в слепых поисках заветной полной стопки закончился, когда мама принесла свечку. Она поставила ее в центр стола. Затем сестры и бабушка принесли еще зажженные свечки. Комната осветилась неверным светом, слишком слабым, чтобы читать или писать, но достаточным, чтобы пить, есть и веселиться. Самое главное свою стопку и тарелку видно. Повисла тишина.
Через пару минут гробовой тишины деду надоело это и он подошел к серванту, стоящему в темном углу. На ощупь вытащив что-то из его ящика, он вернулся на свое место и показал нам свою находку. Это был револьвер, но не тот, что я недавно видел в подвале, а совершенно другой.
Аккуратно выдвинув барабан, дед зарядил его одним патроном. Вокруг начали раздаваться то одобрительные возгласы, то оханья, а дед со словам «ну и достали же вы меня все!» раскрутил барабан, приставил револьвер к виску и нажал на спусковой крючок. Но выстрела не последовало. «Что же, придется терпеть,» — сказал мой дед, а все гости и родственники облегченно выдохнули и засмеялись над шуткой.
На следующий день дед достал этот револьвер снова и показал его мне. «Смотри. Это револьвер марки Smith&Wessen. Третья модель. На вооружении Российской армии был с 1871 по 1917. У него есть небольшая особенность. Когда он заряжен одним патроном, барабан нужно придерживать, иначе заряженный паз опустится вниз и револьвер не выстрелит. Понял?» — я кивнул. — «Ты знаешь, что такое Русская рулетка?» — я помотал головой. — «Это когда револьвер, изначально именно такой, заряжают одной пулей и стреляют. В большинстве вариаций это такая азартная игра, но если за револьвером, именно таким, правильно ухаживать, то все выходят победителями.»
Мы пошли по коридорам нашего дома, пока не добрались до той самой двери в подвал, который я исследовал несколько дней тому назад. При электрическом свете дед показал мне кольт, найденный мною тогда. «Это Кольт Миротворец. Он уже удобнее — барабан не нужно придерживать. Именно его касается одна наша семейная традиция. Когда член нашей семьи уже стар и устал от жизни, он зовет еще шестерых своих домочадцев, кто тоже устал от жизни. Обычно такие всегда находятся. И они играют именно здесь в русскую рулетку этим кольтом. Один умирает, все остальные прибираются здесь и уходят ждать, пока не найдется шестой игрок. С самой покупки этого кольта в 1890 году в Америке, практически никто из нас не умирал своей смертью. Веселее доверить жизнь случаю. Однажды и я сыграю в русскую рулетку. Уже по-настоящему. И, возможно, не один раз. И ты тоже сыграешь в нее.»
***
Прошли годы. Я стал старше, влюбился. Но перед самой свадьбой, когда уже все было решено и обговорено, она уехала в другой город и вышла замуж там.
Тогда я собрал пятерых игроков: двух бабушек, уже совсем старого деда, тетку, старшую сестру моего отца, и одну из сестер, Любку. Ее бросил парень. Она навсегда осталась в той комнате. Мы положили в витрину ее любимый медальон, покрытый мелкими брызгами крови, а тело похоронили.
***
Я жил дальше, снова влюбился. У нас было уже трое прекрасных детишек, когда первенец, Ваня, заболел корью. Через полтора месяца его уже похоронили, а я снова собрал игроков. В этот раз к ним добавилась моя жена, Света. Не вышел только дед. Его револьвер компании Smith&Wessen остался в витрине.
***
Время шло, и Света, устав от наших заморочек, развелась со мной. Я остался один с разбитым сердцем и ждал шестого игрока. Но он все не появлялся. Мне было больно, но я терпел. Только судьбе решать, могу я жить дальше или нет.
Наконец, игрок пришел. Моя дочка, пятнадцати лет от роду, единственная оставшаяся со мной после развода. Она не стала рассказывать, почему, только крепче сжимала в руке медальон, подаренный тем, кого она считала своей судьбой. Ему она отдала свое девичество, а он ее предал. Бросился с крыши по неизвестным мне причинам.
Мы вшестером спустились в освещенный электрическим светом подвал. Достали револьвер. Каждый смотрел на него с надеждой, веря, что сегодня именно его черед. Но все ушли недовольными. Кроме меня. Я вообще не ушел, оставив обручальное кольцо в витрине.